— Это… это… — оборачиваюсь к Даше, пытаюсь выразить свои чувства я. И не нахожу нужных слов.
— Петя тебя очень любит, — говорит та. — Ты для него связь с той прошлой жизнью, от которой ему пришлось отказаться.
Понимающе киваю. Сажусь на постель, провожу рукой по блестящей ткани. Тяжело дыша, с чемоданами в руках появляется Петя. Он ставит их на пол рядом со шкафом. Вытирает со лба капли пота и поправляет рубашку.
— Все девчонки, я на работу. Встретимся за ужином, — говорит он. Обнимает Дашу и целует ее в щеку. Потом подходит ко мне. — Я рад, что ты приехала.
— И я этому рада, — с теплом произношу я.
Мы обнимаемся, и он уходит. Даша предлагает мне отдохнуть, и я с радостью соглашаюсь. Принимаю душ и задернув шторы, ныряю под тонкое одеяло в пододеяльнике из розового шелка. Закрываю глаза и мгновенно проваливаюсь в сон.
Сквозь полудрему до меня доносится шум моря. Волны плавно набегают на берег, прикладывают все силы и добившись желаемого, откатываются назад. И через какое-то время повторяют тот же самый ритм. С разными оттенками, интонациями, но столь завораживающе, что хочется слушать и слушать эти звуки вечно. Однако мои физиологические потребности с этим не согласны. Очень хочется пить. Открываю глаза, приподнимаюсь на локтях. Первым делом бросаю взгляд на электронные часы, что стоят на тумбочке. Восемь утра. Это сколько же я проспала! И никто ведь не разбудил. Как же так? Ведь должен был быть семейный ужин.
Торопливо встаю, иду к чемоданам, отыскиваю там свой халат. Натягиваю его на себя. Тапочки искать лень я и решаю спуститься босиком. Выскальзываю из комнаты. Стараясь не шуметь, осторожно сбегаю по лестнице.
Весь дом залит солнечным светом. Мягким, притягательным. Дающим надежду на то, что в твоей жизни все тоже будет так же ярко и чудесно. Захожу на кухню, наливаю себе воды. Тут же осушаю его и наливаю еще. Мне хочется на свежий воздух. Сжимая в руках стакан, выхожу на крыльцо. Вдыхаю свежий, теплый воздух с легким соленым привкусом. Покой и умиротворение накрывают меня с головой. Блаженно закрываю глаза, подставляя лицо солнцу. Какое чудесное утро! Как хорошо, что я приехала сюда!
— Доброе утро, — слышу я за спиной грубоватый мужской голос. Вздрагиваю от неожиданности. Пальцы разжимаются, стакан падает и разлетается на осколки. Инстинктивно подаюсь вперед и наступаю на один их них. Острая боль пронзает стопу, и я невольно вскрикиваю. Оборачиваюсь, и вижу перед собой молодого парня. Он одет в джинсы и зеленую футболку, порядком застиранную. Высокий, крепкий, смуглый. У него серо-голубые глаза, длинные, ниже плеч темные волосы. Местами они выгорели на солнце и отливают золотом. Руки спрятаны в карманы брюк. Он смотрит на меня с удивлением и усмешкой на губах. Артем.
— Доброе, — выдыхаю я, прыгая на одной ноге.
— Ну что ж ты такая впечатлительная, — спрашивает он, приваливаясь к дверному косяку. — И не обязательная. На ужин вчера не пришла. Я зря потратил вечер. А мог бы провести его с любимой девушкой.
— Так хотел, что на ночь здесь остался? — замечаю я. Мне не хочется чувствовать себя виноватой. Из раны сочится кровь. Алые капли растекаются по покрытому пылью крыльцу. Прежде, чем успеваю решить, что мне делать. Артем подхватывает меня на руки и вносит в дом. Даже слово сказать не успеваю. Машинально обхватываю его руками за шею. От него пахнет табаком и бензином. А еще морем и ветром. Его волосы касаются моего лба. Щекотно. Прикусываю нижнюю губу, чтобы не улыбаться. Не могу понять, что со мной. От волнения перехватывает дыхание, а голова кружится.
Артем усаживает меня на высокий стул и подойдя к стенному шкафчику, достает оттуда аптечку. Опускается на корточки и осматривает мою ногу.
— Осколок застрял под кожей, — поднимая на меня глаза, сообщает он. — Придется потерпеть, пока я его вытаскиваю.
Киваю и зажмуриваюсь в предчувствии боли. Обеими руками вцепляюсь в стул, надеясь, что это принесет какое-то облегчение. Пальцы Артема мягко сжимают мою стопу. Его взгляд становится сосредоточенным, брови хмурятся. Могла ли я представить десять лет назад, что он станет таким? За все это время мы ни разу не созванивались, ни обменивались письмами. Мне неловко в этом признаваться, но я даже не воспоминала о нем. Почему мне сейчас это кажется каким-то неправильным? Боль заставляет меня ойкнуть. Сожаления мигом выветриваются из головы.
— Все, — информирует меня Артем, показывая извлеченный осколок. Он оказывается довольно крупным. Больше не буду ходить здесь без тапочек.
— Спасибо, — охрипшим голосом благодарю я. Артем ничего не отвечает. Обрабатывает рану, бинтует стопу. Боль становится сильнее. Как же я буду ходить?
— Вечером сделаешь перевязку, — убирая аптечку, говорит он. — Это несложно. И постарайся поменьше ходить.
Не знаю, что ему еще сказать кроме очередного спасибо. Артем оборачивается и несколько секунд смотрит мне в глаза. И я не могу отвести от него взгляд. Мне хочется подойти к нему, коснуться его щеки. Радуюсь, что больная нога не дает мне сделать этой глупости.
— Молодец, что приехала, — прерывает молчание Артем. И быстрым шагом покидает кухню, оставляя меня в одиночестве. Слышу, как он сбегает по ступенькам крыльца. Допрыгиваю до окна и провожаю его взглядом до самых ворот. Хорошо, что он ни разу не оборачивается. С грустью вздыхаю. Иду собирать осколки. Не хватало чтобы еще кто-нибудь поранился.
Глава 2
Артем
Тамара здесь! Поверить не могу, что ее прибытие в Марбелью реальный факт, а не плод моей больной фантазии. Как часто я раньше представлял себе, что она прилетит сюда. Что мы с отцом поедем ее встречать. Как надеялся, что она хотя бы вспомнит о моем дне рождении или пришлет открытку с Новым годом. Но Тома молчала. Она слала мне приветы через отца, спрашивала, как у меня дела в редких письмах к Даше и ни разу не пожелала узнать лично. Словно я не существовал для нее. Это задевало, причиняло боль, злило. Слишком много она значила для меня. В глубине души, я понимал, что сам все придумал и она вовсе не обязана знать о чувствах пацана, который на шесть лет младше нее. Но легче не становилось. Тамара оставалась моим наваждением. Мечтой, до которой нереально дотянуться. И я сделал все, что мог, чтобы загнать эти иллюзии в самую глубь души. Они давали о себе знать от случая к случаю, в периоды ностальгии, но боли уже не причиняли. Смирился, что больше никогда не увижу ее. Принял тот факт, что она никогда не вспомнит обо мне. И жить стало легче.
Когда отец поинтересовался, не буду ли я против, если Тамара приедет на свадьбу, я ответил нет. Потому что знал, как сильно он привязан к ней, как дорожит ей. Но мне уже не хотелось ее видеть. Тем более на своем празднике. Но былые надежды тут же проснулись, мечты воскресли. Все то, что считал мертвым, вновь обрело силу. Я злился на себя, на отца, на нее. Представлял, что скажу ей, когда мы встретимся. Но когда увидел… Нахлынувшая нежность не оставила и следа от обид.
Она стояла ко мне спиной. Темные волосы мягкими прядями спускались до пояса. Короткий розовый халат из шелка подчеркивал стройность ее ног. На щиколотке появилась татуировка — цепь с красным бантом вместо замка. Значит ли этот рисунок что-то для нее? Или же просто одно из модных нынче украшений? Ветер принес ее запах. Роза и жасмин. Нежность и притяжение. Мне хотелось увидеть ее лицо, и я поздоровался. Она обернулась и прошлое мгновенно перестало иметь значение. Сколько бы не врал себе, не убеждал, что между нами никогда ничего не будет, я все еще люблю ее. И эта правда причиняет мне боль.
Засовываю руки в карман джинсов. Что-то больно врезается мне с костяшку пальца. Вспоминаю, что это тот самый осколок, что я вытащил из ноги Тамары. Достаю его. Теперь на нем следы ее и моей крови.
Рабочий день проходит суматошно. Не обходится без недовольных и скандала, который пытается закатить мне миловидная блондинка, которая никак не может объяснить, что ее не устраивает в ее машине. И, конечно же, в этом виноват я. Не хочу и не желаю понять ее. Обвинив меня в шовинизме, дамочка садится в машину и уезжает. Достаю сигарету, щелкаю колесиком зажигалки. Устало закуриваю, провожая ее взглядом. Определенно, повезло кому-то с подружкой.
